Читать интересную книгу Игра на вылет [= Секретная операция] - Андрей Ильин

«КамАЗ» по объездному пути Технолог направил, нет, не на виадук, а под него.

— Эй, наверху, ты меня слышишь? Тогда слушай внимательно. Сейчас ты поднимешь сумку, отставишь ее на вытянутую руку к середине моста и будешь держать так, не сходя с места.

— Сколько держать?

— Столько, сколько нужно. И еще, пожалуйста, уясни, любое твое неисполнение моих приказов, равно как любая задержка в их исполнении, будут мною истолковываться как злой умысел и немедленно пресекаться. Физически. Надеюсь, ты меня понял. Ты на этом мосту как вошь на гребешке. Бежать тебе некуда и прятаться негде. Любые возможные импровизации твоих хозяев вряд ли стоят твоей жизни. Подумай об этом.

Технолог вырулил на перпендикулярную виадуку автостраду и влился в общий поток машин. Перед самым мостом он придержал ход.

— Теперь внимание! Действуй строго по моей команде. Подними левую руку, чтобы я видел, что ты меня слышишь. Хорошо.

Мост был в сорока метрах.

— Далее, не опуская багаж, повернись ровно на 180 градусов. Ну!

Сумка зависла над пролегающей под мостом дорогой. Адресат прибыл совсем не с той стороны, откуда его ожидали.

— А теперь на счет два разожми руки. И помни: на счет три я стреляю.

«Бухгалтер» разжал пальцы, и сумка упала в кузов проезжающего внизу «КамАЗа». Сумма была получена, ведомости остались чисты, как бы это ни было неприятно бывшим хозяевам Технолога. Теперь следовало «делать ноги», и очень быстрые. Через десять километров Технолог бросил «КамАЗ», пересел в первую остановившуюся перед ним попутку, а потом, заметая следы, еще, еще и еще в одну. Чем дальше он удалялся от места своих недавних приключений, тем больше он начинал уважать сам себя. За одни сутки он провернул два потенциально невозможных дела. Он убил Президента, остался жив и остался при этом не в накладе.

— Куда едем? — спросил скучающий без разговора очередной водитель.

— В новую и, надеюсь, счастливую жизнь.

Только достигнув «бункера», Технолог позволил себе заняться главным делом. Заняв давно забронированный! номер в заштатной гостинице одного, удаленного на полторы тысячи километров от места событий, городка, он, задернув шторы, включив воду в ванной и включив на полную громкость телевизор, открыл заветную сумку. Он не хотел чтобы шелест пересчитываемых купюр мог услышать хоть кто-нибудь, кроме их непосредственного обладателя. Он был ревнив. И еще он был осторожен. Уже на всю оставшуюся жизнь. На уровне условных рефлексов.

Прежде чем взяться за «молнию», Технолог ощупал сумку с помощью миниатюрного детектора взрывчатых веществ. Его все еще беспокоил легкий, слишком легкий, подозрительно легкий уход из-под опеки хозяев. Он все еще подозревал с их стороны какой-нибудь, замедленного действия, сюрприз.

Нет, сумка не имела взрывчатого наполнителя. Сумка была чиста. Тем не менее Технолог решил проверить каждую пачку денег.

Банкноты, как он и просил, мелкого и среднего достоинства были уложены в плотные, запакованные в полиэтилен стопки. Каждую такую стопку перед вскрытием Технолог осматривал и ощупывал буквально по миллиметрам.

Снова пусто. Никаких посторонних вложений.

Кажется, Технолог начинал верить в благородство своих хозяев. Но все более доверяя хозяевам, он все тщательней проверял их. А заодно и себя. Что-то тревожило его. Что-то не давало ему покоя. Непосредственно здесь, в комнате. Рядом с этими разложенными на столе купюрами и этим орущим на полную громкость телевизором. Что-то, что он никак не мог вычислить.

Может, он просто устал, и поэтому громоподобные звуки хлещущей из кранов воды и бравурные телевизионные мелодии так угнетающе действуют на него. Может, пора перестать перестраховываться. Может, закрыть эти краны, выключить этот чертов телевизор, разрешив себе нормальную человеческую жизнь? Ну или хотя бы переключить ящик на другой канал, где репертуар не так оглушающе жизнерадостен. Может, действительно…

Технолог замер на полумысли. Замер и съежился от нехороших предчувствий.

Он понял, что в этой комнате было не так. Он понял, что ему так активно не нравится.

Ему не нравится телевизионный репертуар! Ему не нравятся передачи, которые транслирует ящик! В стране, где умер Президент, должны звучать совсем другие мелодии. Даже если к власти пришли новые люди, все равно они должны соблюсти нормы приличия. Над гробом с покойником бравурные марши не играют!

Технолог переключил программы. Все, от первой до последней. Никаких изменений. Он переключил еще раз. И застыл. Он увидел на экране… Президента! Живого! Говорящего какой-то текст.

Что ж они делают! И как они это делают? Как они умудряются, вот уже в течение почти пятнадцати часов, скрывать правду о гибели главы государства?! И чего они этим добиваются?

Хотя это понятней всего. Они блокируют реакции на местах. Непрограммированные реакции не участвовавших в заговоре армейских гарнизонов и подразделений милиции и Безопасности. Они выгадывают время, торгуются или втихую убирают строптивых приверженцев ныне существующей власти, освобождая их кресла для своих ставленников. Тихо, без саморекламы и без ненужных потерь, они прибирают к рукам рычаги власти. Когда на местах спохватятся, когда узнают правду, будет уже поздно. Им останется только подчиниться, сожалея о том, что не удалось первыми продемонстрировать приверженноеть новой власти.

Точно так же нетрудно ответить на вопрос — как. Проще простого! Из тысяч метров записей выступлений! Президента, хранящихся в архиве телевидения, можно смонтировать не одну, а сотню новых, транслируемых! «живьем» выступлений. Да, страна, сама того не зная, месяц может внимать своему вождю, не догадываясь, что он давным-давно покойник. Потом, когда все устроится, народу сообщат, что их Президент скоропостижно скончался от внезапного сердечного приступа.

Судя по всему, заговорщики исповедуют тактику мягкого переворота, так сказать, вынужденной преемственности власти, а в этом случае даже малый намек на неконституционные методы для них смертельно опасен.

Из всего этого следует, что лично ему, Технологу, в этой стране не жить, даже трижды изменив имя, внешний облик и пол. Он был участником и главной фигурой в покушении, которого не было! Он стал суперсвидетелем! Такой диагноз с жизнью несовместим.

Отсюда необходимо немедленно преодолеть границу, для чего…

Технолог так и не успел до конца додумать свою мысль. Он так и умер в лихорадочных раздумьях о собственном спасении — перед включенным телевизором и раскрытыми пачками банкнот, из взрезанной полиэтиленовой оболочки которых медленно вытекал смертельно опасный даже в малых дозах яд. Технолог умер.

Глава двадцатая

Я попался по-глупому. Так, на просроченном на один день проездном билете попадается профессиональный медвежатник, до того безнаказанно вскрывший три десятка банковских сейфов.

Меня взяли на выходе из канализационного колодца. — Это он, он, — что есть мочи орала благообразная бабулька, тыча в меня сухим крючковатым пальцем. — Я специально за ним вот из этого окошка смотрела! Он мне сразу не понравился.

Ox уж эти всевидящие и всеслышащие, подслеповато-глуховатые старушки! Сколько агентов по их вине сгорело до угольков! Сдается мне, что поболе, чем могут похвастать некоторые контрразведки со всем их сверхмощным аппаратом агентурной и электронной слежки.

— Бабуля, что вы такое говорите? Я же только крышку поправлял, чтобы ваш же внучок вниз не свалился. А вы в крик. Что может подумать наша доблестная милиция?

— Никакая я тебе не бабуля. А за тобой смотрела, еще когда ты туда спускался! И милиционеров я позвала. Уж они разберутся, зачем ты туда лазил.

Бежать было поздно. Бабушка действительно согнала к канализационному люку чуть не роту ОМОНа. Красноречивая, видно, старушка.

Омоновцы сграбастали меня, заломили чуть не до шеи руки и, учитывая серьезность подозрений — взрыв-то уже прозвучал, — передали Безопасности. Эти действовали профессионально. К этим я претензий предъявить не могу. Очухаться, выспаться, отдохнуть, собраться с мыслями не дали. Сразу потащили на допрос.

— Что вы делали в канализационном колодце?

— Да ничего я не делал. Не был я там.

— Частицы почвы на подошвах вашей обуви идентичны с канализационным грунтом.

— Ну не то чтобы совсем не был. Спустился на секундочку. Там пацан мячик уронил. Я достал. Разве это «был»?

— Куда делся мальчик? Где мяч? Ну просто мертвой хваткой вцепились. В два голоса загоняют. Дуэтом.

— Тогда всю правду скажу. До того врал, потому что стыдно было. Теперь скажу. Было. Лазил я в колодец. За кольцом. Золотое кольцо с изумрудом. Жена, раззява, мылась, кольцо сняла и на раковину положила. Я стал бриться и смахнул. Прямо в слив. У нас отстойного колена нет, оно сразу в канализацию и проскользнуло. А кольцо тещино. Любимое. Она за него три таких башки, как моя, на сторону свернет не задумываясь. Жена в скандал. Я в дерьмо руками. Без кольца мне ходу обратно нет. Без кольца мне зарез. Хоть всю канализацию через сито просеивай…